Неточные совпадения
Кто видывал, как слушает
Своих захожих странников
Крестьянская семья,
Поймет, что ни работою
Ни вечною заботою,
Ни игом рабства долгого,
Ни кабаком самим
Еще народу русскому
Пределы не поставлены:
Пред ним широкий путь.
Когда изменят пахарю
Поля старозапашные,
Клочки
в лесных окраинах
Он пробует пахать.
Работы тут достаточно.
Зато полоски новые
Дают без удобрения
Обильный урожай.
Такая почва добрая —
Душа народа русского…
О сеятель!
приди!..
Стародум(целуя сам ее руки). Она
в твоей
душе. Благодарю Бога, что
в самой тебе нахожу твердое основание твоего счастия. Оно не будет зависеть ни от знатности, ни от богатства. Все это
прийти к тебе может; однако для тебя есть счастье всего этого больше. Это то, чтоб чувствовать себя достойною всех благ, которыми ты можешь наслаждаться…
Яшвин с фуражкой догнал его, проводил его до дома, и через полчаса Вронский
пришел в себя. Но воспоминание об этой скачке надолго осталось
в его
душе самым тяжелым и мучительным воспоминанием
в его жизни.
Мысли о том, куда она поедет теперь, — к тетке ли, у которой она воспитывалась, к Долли или просто одна за границу, и о том, что он делает теперь один
в кабинете, окончательная ли это ссора, или возможно еще примирение, и о том, что теперь будут говорить про нее все ее петербургские бывшие знакомые, как посмотрит на это Алексей Александрович, и много других мыслей о том, что будет теперь, после разрыва,
приходили ей
в голову, но она не всею
душой отдавалась этим мыслям.
Но
в глубине своей
души, чем старше он становился и чем ближе узнавал своего брата, тем чаще и чаще ему
приходило в голову, что эта способность деятельности для общего блага, которой он чувствовал себя совершенно лишенным, может быть и не есть качество, а, напротив, недостаток чего-то — не недостаток добрых, честных, благородных желаний и вкусов, но недостаток силы жизни, того, что называют сердцем, того стремления, которое заставляет человека из всех бесчисленных представляющихся путей жизни выбрать один и желать этого одного.
Можно было сравнить его внутреннее состояние
души с разобранным строеньем, которое разобрано с тем, чтобы строить из него же новое; а новое еще не начиналось, потому что не
пришел от архитектора определительный план и работники остались
в недоуменье.
Он спешил не потому, что боялся опоздать, — опоздать он не боялся, ибо председатель был человек знакомый и мог продлить и укоротить по его желанию присутствие, подобно древнему Зевесу Гомера, длившему дни и насылавшему быстрые ночи, когда нужно было прекратить брань любезных ему героев или дать им средство додраться, но он сам
в себе чувствовал желание скорее как можно привести дела к концу; до тех пор ему казалось все неспокойно и неловко; все-таки
приходила мысль: что
души не совсем настоящие и что
в подобных случаях такую обузу всегда нужно поскорее с плеч.
— Как
в цене? — сказал опять Манилов и остановился. — Неужели вы полагаете, что я стану брать деньги за
души, которые
в некотором роде окончили свое существование? Если уж вам
пришло этакое, так сказать, фантастическое желание, то с своей стороны я передаю их вам безынтересно и купчую беру на себя.
Старушка вскоре после отъезда нашего героя
в такое
пришла беспокойство насчет могущего произойти со стороны его обмана, что, не поспавши три ночи сряду, решилась ехать
в город, несмотря на то что лошади не были подкованы, и там узнать наверно, почем ходят мертвые
души и уж не промахнулась ли она, боже сохрани, продав их, может быть, втридешева.
Татьяна слушала с досадой
Такие сплетни; но тайком
С неизъяснимою отрадой
Невольно думала о том;
И
в сердце дума заронилась;
Пора
пришла, она влюбилась.
Так
в землю падшее зерно
Весны огнем оживлено.
Давно ее воображенье,
Сгорая негой и тоской,
Алкало пищи роковой;
Давно сердечное томленье
Теснило ей младую грудь;
Душа ждала… кого-нибудь...
Иногда я молча останавливаюсь между часовней и черной решеткой.
В душе моей вдруг пробуждаются тяжелые воспоминания. Мне
приходит мысль: неужели провидение для того только соединило меня с этими двумя существами, чтобы вечно заставить сожалеть о них?..
Но старый Тарас готовил другую им деятельность. Ему не по
душе была такая праздная жизнь — настоящего дела хотел он. Он все придумывал, как бы поднять Сечь на отважное предприятие, где бы можно было разгуляться как следует рыцарю. Наконец
в один день
пришел к кошевому и сказал ему прямо...
Кудряш. У него уж такое заведение. У нас никто и пикнуть не смей о жалованье, изругает на чем свет стоит. «Ты, говорит, почем знаешь, что я на уме держу? Нешто ты мою
душу можешь знать! А может, я
приду в такое расположение, что тебе пять тысяч дам». Вот ты и поговори с ним! Только еще он во всю свою жизнь ни разу
в такое-то расположение не
приходил.
— Я? Я — по-дурацки говорю. Потому что ничего не держится
в душе… как
в безвоздушном пространстве. Говорю все, что
в голову
придет, сам перед собой играю шута горохового, — раздраженно всхрапывал Безбедов; волосы его, высохнув, торчали дыбом, — он выпил вино, забыв чокнуться с Климом, и, держа
в руке пустой стакан, сказал, глядя
в него: — И боюсь, что на меня, вот — сейчас, откуда-то какой-то страх зверем бросится.
«Ночью писать, — думал Обломов, — когда же спать-то? А поди тысяч пять
в год заработает! Это хлеб! Да писать-то все, тратить мысль,
душу свою на мелочи, менять убеждения, торговать умом и воображением, насиловать свою натуру, волноваться, кипеть, гореть, не знать покоя и все куда-то двигаться… И все писать, все писать, как колесо, как машина: пиши завтра, послезавтра; праздник
придет, лето настанет — а он все пиши? Когда же остановиться и отдохнуть? Несчастный!»
Андрей часто, отрываясь от дел или из светской толпы, с вечера, с бала ехал посидеть на широком диване Обломова и
в ленивой беседе отвести и успокоить встревоженную или усталую
душу, и всегда испытывал то успокоительное чувство, какое испытывает человек,
приходя из великолепных зал под собственный скромный кров или возвратясь от красот южной природы
в березовую рощу, где гулял еще ребенком.
Он вздохнул. Это может быть ворочало у него
душу, и он задумчиво плелся за ней. Но ему с каждым шагом становилось легче; выдуманная им ночью ошибка было такое отдаленное будущее… «Ведь это не одна любовь, ведь вся жизнь такова… — вдруг
пришло ему
в голову, — и если отталкивать всякий случай, как ошибку, когда же будет — не ошибка? Что же я? Как будто ослеп…»
«Да ведь это лучше всякой страсти! —
приходило ему
в голову, — это доверие, эти тихие отношения, это заглядыванье не
в глаза красавицы, а
в глубину умной, нравственной девической
души!»
И бабушку жаль! Какое ужасное, неожиданное горе нарушит мир ее
души! Что, если она вдруг свалится! —
приходило ему
в голову, — вон она сама не своя, ничего еще не зная! У него подступали слезы к глазам от этой мысли.
Начинает тихо, нежно: «Помнишь, Гретхен, как ты, еще невинная, еще ребенком,
приходила с твоей мамой
в этот собор и лепетала молитвы по старой книге?» Но песня все сильнее, все страстнее, стремительнее; ноты выше:
в них слезы, тоска, безустанная, безвыходная, и, наконец, отчаяние: «Нет прощения, Гретхен, нет здесь тебе прощения!» Гретхен хочет молиться, но из груди ее рвутся лишь крики — знаете, когда судорога от слез
в груди, — а песня сатаны все не умолкает, все глубже вонзается
в душу, как острие, все выше — и вдруг обрывается почти криком: «Конец всему, проклята!» Гретхен падает на колена, сжимает перед собой руки — и вот тут ее молитва, что-нибудь очень краткое, полуречитатив, но наивное, безо всякой отделки, что-нибудь
в высшей степени средневековое, четыре стиха, всего только четыре стиха — у Страделлы есть несколько таких нот — и с последней нотой обморок!
Вчерашний же поступок его со мной, так сказать, потряс мою
душу, и даже
в эту минуту, верите ли, я как бы еще не
пришел в себя.
Он
пришел в столовую. Тетушки нарядные, доктор и соседка стояли у закуски. Всё было так обыкновенно, но
в душе Нехлюдова была буря. Он не понимал ничего из того, что ему говорили, отвечал невпопад и думал только о Катюше, вспоминая ощущение этого последнего поцелуя, когда он догнал ее
в коридоре. Он ни о чем другом не мог думать. Когда она входила
в комнату, он, не глядя на нее, чувствовал всем существом своим ее присутствие и должен был делать усилие над собой, чтобы не смотреть на нее.
Сам он
в глубине
души ни во что не верил и находил такое состояние очень удобным и приятным, но боялся, как бы народ не
пришел в такое же состояние, и считал, как он говорил, священной своей обязанностью спасать от этого народ.
— Папа, пожалей меня, — говорила девушка, ласкаясь к отцу. — Находиться
в положении вещи, которую всякий имеет право
приходить осматривать и приторговывать… нет, папа, это поднимает такое нехорошее чувство
в душе! Делается как-то обидно и вместе с тем гадко… Взять хоть сегодняшний визит Привалова: если бы я не должна была являться перед ним
в качестве товара, которому только из вежливости не смотрят
в зубы, я отнеслась бы к нему гораздо лучше, чем теперь.
Вероятно, очень многим из этих прохожих
приходила в голову мысль о том, что хоть бы месяц, неделю, даже один день пожить
в этом славном старом доме и отдохнуть
душой и телом от житейских дрязг и треволнений.
Про старца Зосиму говорили многие, что он, допуская к себе столь многие годы всех приходивших к нему исповедовать сердце свое и жаждавших от него совета и врачебного слова, до того много принял
в душу свою откровений, сокрушений, сознаний, что под конец приобрел прозорливость уже столь тонкую, что с первого взгляда на лицо незнакомого, приходившего к нему, мог угадывать: с чем тот
пришел, чего тому нужно и даже какого рода мучение терзает его совесть, и удивлял, смущал и почти пугал иногда пришедшего таким знанием тайны его, прежде чем тот молвил слово.
В переходе от дня к ночи
в тайге всегда есть что-то торжественное. Угасающий день нагоняет на
душу чувство жуткое и тоскливое. Одиночество родит мысли, воспоминания. Я так ушел
в себя, что совершенно забыл о том, где я нахожусь и зачем
пришел сюда
в этот час сумерек.
Он боялся, что когда
придет к Лопуховым после ученого разговора с своим другом, то несколько опростоволосится: или покраснеет от волнения, когда
в первый раз взглянет на Веру Павловну, или слишком заметно будет избегать смотреть на нее, или что-нибудь такое; нет, он остался и имел полное право остаться доволен собою за минуту встречи с ней: приятная дружеская улыбка человека, который рад, что возвращается к старым приятелям, от которых должен был оторваться на несколько времени, спокойный взгляд, бойкий и беззаботный разговор человека, не имеющего на
душе никаких мыслей, кроме тех, которые беспечно говорит он, — если бы вы были самая злая сплетница и смотрели на него с величайшим желанием найти что-нибудь не так, вы все-таки не увидели бы
в нем ничего другого, кроме как человека, который очень рад, что может, от нечего делать, приятно убить вечер
в обществе хороших знакомых.
Министр Киселев
прислал из Петербурга чиновника; он, человек умный и практический, взял
в первой волости по рублю с
души и позволил не сеять картофельные выморозки.
Против горсти ученых, натуралистов, медиков, двух-трех мыслителей, поэтов — весь мир, от Пия IX «с незапятнанным зачатием» до Маццини с «республиканским iddio»; [богом (ит.).] от московских православных кликуш славянизма до генерал-лейтенанта Радовица, который, умирая, завещал профессору физиологии Вагнеру то, чего еще никому не
приходило в голову завещать, — бессмертие
души и ее защиту; от американских заклинателей, вызывающих покойников, до английских полковников-миссионеров, проповедующих верхом перед фронтом слово божие индийцам.
— А
приходила да опять ушла — тем еще лучше; значит, время тебе не
пришло… Небось, к весне выправишься. Пойдут светлые дни, солнышко играть будет — и
в тебе
душа заиграет. Нехорошо тебе здесь
в каморке: темно, сыро; хоть бы господа когда заглянули…
Но все бы Коржу и
в ум не
пришло что-нибудь недоброе, да раз — ну, это уже и видно, что никто другой, как лукавый дернул, — вздумалось Петрусю, не обсмотревшись хорошенько
в сенях, влепить поцелуй, как говорят, от всей
души,
в розовые губки козачки, и тот же самый лукавый, — чтоб ему, собачьему сыну, приснился крест святой! — настроил сдуру старого хрена отворить дверь хаты.
— Э, да тут есть с кем переведаться! — сказал Данило, поглядывая на толстых панов, важно качавшихся впереди на конях
в золотой сбруе. — Видно, еще раз доведется нам погулять на славу! Натешься же, козацкая
душа,
в последний раз! Гуляйте, хлопцы,
пришел наш праздник!
Мужики
пришли в ужас и стали откупаться от проклятой редкости гривенником с
души.
Противоречивость и сложность русской
души, может быть, связана с тем, что
в России сталкиваются и
приходят во взаимодействие два потока мировой истории — Восток и Запад.
Язычество было необходимой, элементарной ступенью
в процессе мирового откровения; без этой ступени никогда мир не
пришел бы к христианскому сознанию;
в язычестве была неумирающая правда, правда божественности мировой
души, божественности матери-земли, которая должна войти
в дальнейшее развитие религиозного сознания.
При таковом заведении неудивительно, что земледелие
в деревне г. некто было
в цветущем состоянии. Когда у всех худой был урожай, у него родился хлеб сам-четверт; когда у других хороший был урожай, то у него
приходил хлеб сам-десять и более.
В недолгом времени к двумстам
душам он еще купил двести жертв своему корыстолюбию; и поступая с сими равно, как и с первыми, год от году умножал свое имение, усугубляя число стенящих на его нивах. Теперь он считает их уже тысячами и славится как знаменитый земледелец.
Пелагея Егоровна
приходит в ужас и
в каком-то бессознательном порыве кричит, схватывая дочь за руки: «Моя дочь, не отдам! батюшка, Гордей Карпыч, не шути над материнским сердцем! перестань… истомил всю
душу».
Одна из этих женщин до того уже презирала
в это мгновение другую и до того желала ей это высказать (может быть, и приходила-то только для этого, как выразился на другой день Рогожин), что как ни фантастична была эта другая, с своим расстроенным умом и больною
душой, никакая заранее предвзятая идея не устояла бы, казалось, против ядовитого, чистого женского презрения ее соперницы.
Лиза задумалась. Лаврецкий заговорил о своем житье-бытье
в Васильевском, о Михалевиче, об Антоне; он чувствовал потребность поговорить с Лизой, сообщить ей все, что
приходило ему
в душу: она так мило, так внимательно его слушала; ее редкие замечания и возражения казались ему так просты и умны. Он даже сказал ей это.
Лизе и
в голову не
приходило, что она патриотка; но ей было по
душе с русскими людьми; русский склад ума ее радовал; она, не чинясь, по целым часам беседовала с старостой материнского имения, когда он приезжал
в город, и беседовала с ним, как с ровней, без всякого барского снисхождения.
— Артист
в душе, и такой любезный. Вы его увидите. Он все время очень часто у меня бывал; я пригласила его на сегодняшний вечер; надеюсь,что он
придет, — прибавила Марья Дмитриевна с коротким вздохом и косвенной горькой улыбкой.
— Опять омманешь, лахудра!.. — ругался Ермошка,
приходя в отчаяние от живучести Дарьи. — Ведь
в чем
душа держится, а все скрипишь… Пожалуй, еще меня переживешь этак-то.
— Вот оно что значит: «и разбойник
придет с умиренною
душой», — объяснял Петру Елисеичу приезжавший
в Мурмос Груздев. — Недаром эти старцы слова-то свои говорят…
Вася тоже
приходил по вечерам, скромно усаживался куда-нибудь
в уголок и больше молчал, подавленный своею необразованностью, — он от всей
души завидовал доктору, который вот так свободно может говорить с Нюрочкой обо всем, точно сам родился и вырос
в Ключевском.
При этом возгласе публика забывает поэта, стихи его, бросается на бедного метромана, который, растаявши под влиянием поэзии Пушкина,
приходит в совершенное одурение от неожиданной эпиграммы и нашего дикого натиска. Добрая
душа был этот Кюхель! Опомнившись, просит он Пушкина еще раз прочесть, потому что и тогда уже плохо слышал одним ухом, испорченным золотухой.
Останься я день
в Тобольске, мы с вами бы не увиделись. Почта туда должна была
прийти на другой день моего выезда. Не стану говорить вам, как свидание мое с вами и добрым Матвеем Ивановичем освежило мою
душу, вы оба
в этом уверены без объяснений. У вас я забыл рубашку, значит скоро опять увидимся. Пока дети здесь, я не тронусь, а потом не ручаюсь, чтоб остался
в Туринске.
Забыл было сказать тебе адрес Розена: близ Ревеля мыза Ментак.К нему еще не писал.
В беспорядке поговорил только со всеми родными поодиночке и точно не могу еще
прийти в должный порядок. Столько впечатлений
в последний месяц, что нет возможности успокоиться
душою. Сейчас писал к Annette и поговорил ей о тебе; решись к ней написать, ты ее порадуешь истинно.
Розанов посмотрел
в отворенную дверь темной диванной, вообразил, как завтра рано утром купцы
придут сюда парить свои слежавшиеся за ночь
души, и сказал...
А то есть еще и такие, что
придет к этой самой Сонечке Мармеладовой, наговорит ей турусы на колесах, распишет всякие ужасы, залезет к ней
в душу, пока не доведет до слез, и сейчас же сам расплачется и начнет утешать, обнимать, по голове погладит, поцелует сначала
в щеку, потом
в губы, ну, и известно что!